Белое солнце Пойнтера - Страница 106

106

Сдержаться я не смог и в голос выругался — длинно, изощренно и с отменным чувством, го и дело поминая гномов, которые таких доброхотов международного масштаба должны бы погребать каждый день на новом месте еще три тысячи чет подряд!

Видимо, зря я выразил свое неприятие столь явно, потому что неупокоенный интриган-сыноубийца прервал свой монолог. Профессиональная скрытность и недоверчивость светлоэльфийского агента влияния наконец-то пробились сквозь посмертное помрачение. С натугой выворотив закаченные глаза зрачками в щель полураскрытых век, он догадался-таки спросить:

— Кто ты, смер-ртный? Какое твое пр-ааво спр-р-раш-ш-шивать? — В разгорающемся гневе опять явственно проступили мертвяцкие интонации.

Знать хочет? Пусть знает!

— Джек Собачий Глаз Пойнтер, Властитель ау Стийорр, ау Хройх, уарс Фусс на пяти реликвиях! — Добавлять «к вашим услугам» я не стал, чай, не халфлинг на побегушках.

Хватит, услужил я уже ведущему хисахологу тысячелетия. Помимо своей воли, но изрядно, как выходит. Теперь разрулить последствия по любым меркам дорого встанет, с проделанным не сравнить…

— Человек?! — Несообразие облика и титула дошло до высокородного куда быстрее, чем мое отношение к происходящему.

— Инорожденный в Мече, — прояснил я нестыковку и добавил мрачно: — А что, не предупредили?

— Нет. — Удивление сработало не хуже гнева, делая речь мертвяка-эксперта неразборчивой. — Кан-дидатур-ра не р-рассмматр-ривалась…

Похоже, тут светлый Арбитр уже не меня втихую подставил, как Ланс когда-то, а напротив, родственничка. Не иначе высокородный интриган за три тысячи лет под разными личинами ему самому, если не всему Концерну Тринадцати, плешь проел, даром что эльфы принципиально не лысеют…

То-то меня отправили сюда Колесом Судьбы работать! Как ведущий фактор нестабильности тысячелетия — заразу заразой лечить. В смысле на месте встрять в ситуацию и повернуть ее к наиболее естественному разрешению.

Вот и повернул!

Теперь гнев — уже на себя, так некстати оказавшегося марионеткой-буратино в руках дохлого шарманщика, сдвинутого на хтангском рыцарстве — захлестнул меня окончательно. Это ж надо было так глупо попасться!!!

Виновник всех моих хисахских треволнений этой перемены настроения умудрился не заметить. Как прежде — все перемены, случившиеся в мире со времен, когда Священное Воинство отправилось в поход через Девственную Пустыню. Дивная избирательность восприятия…

Напротив, переварив кое-как новость о моем происхождении, посмертный политолог воспрял если не духом, то новыми инициативами:

— Неплохо, неплохо, молодой человек… Без инструкций и руководства со стороны… — тут он запнулся на мгновение, подбирая слова, — стар-ршиххх товар-рищей…

Выкрутился, хоть и снова мертвечиной от голоса потянуло. Мне же эта формулировочка живо напомнила недоброй памяти на все шесть дюжин лет отсутствия высокородную ау Риер. Похоже, сдвиг на потребности всего на свете в их руководстве у всех светлых эльфов единый…

— Пр-ри напр-равляющей деятельности со стороны опытного наставника… — По мере охватывающего мертвяка воодушевления утробный рык сходил на нет. -…вы будете способны неплохо послужить делу…

Ага, вот прямо-таки горю желанием и далее проворачивать делишки застарелого политдиверсанта! Я представил себе жизнь парня вроде меня, вседневно осчастливленного руководством всезнающего и притом изрядно замороченного на своих пунктиках мертвяка… Нет, мы уж как-нибудь сами!

Столь неусыпная инициатива окончательно истощила мое терпение. Мандрагора с ними, с родственничками высокородного неупокойника! Перетопчутся без торжественных похорон с личным присутствием виновника торжества!

Ничего не говоря, я просто вынул из подсумка Зерна Истины. Развел руки широко в стороны, рявкнул: «Темпоре мутанто!» — и свел кулаки с зажатыми в них округлыми камнями так, чтобы голова величайшего со времен Войны Сил криптоаналитика оказалась между ними. Серебряное сияние, просочившееся меж пальцев, оплело руки до локтей и соединило их подобием герисской дуги, пронизывающей череп злокозненного даже в своем посмертии светлого эльфа.

Тот затрясся мелко, потянул закостенелые руки к вискам, словно при головной боли, но не донес — уронил бессильно, лишаясь последнего подобия жизни. Судороги и спазмы становились все размашистее, пока мертвец не забился неудержимо, как моя высокородная в ночь оживления. Но эта Реликвия, в отличие от Меча Повторной Жизни, жизнь не возвращала — напротив, отнимала даже то отдаленное ее подобие, которое еще оставалось у высокородного ау Гуотт ау Рийнаорр. Надеюсь, в отличие от того случая, она ничего не отбирала у нас наравне и не передавала мне ничто из отнятого у владетельного мертвяка.

Словно черная чешуя посыпалась с бьющегося в судорогах трупа. Истлевающие на лету хлопья прахом осыпались на стол, на пол, вихрями закрутились по углам конференц-зала. На темную метель, на глухую мглу изошел долгоживущий собрат Дня, еще при жизни напитавшийся мраком старых счетов и закостенелой мести за выдуманную вину тех, чье прегрешение состояло лишь в желании жить по-своему. Без руководящей и направляющей роли каких бы то ни было эльфов, хоть самых разосветлых!

Лишенный связи скелет высокородного зомби распался, обугленные кости хрупкими головешками упали в горку праха на столешнице, череп брызнул осколками, как чайная чашка из драгоценного черного фарфора. Кончилось все, истлело…

Убрав Зерна Истины на место, я утер рукой лицо. На ладони отпечатались полосы сажи, как у Рона Ас-Саби после его столкновения с наследием Рыцарей Грома. Упаси нас Судьба от таких аналогий, конечно…

106